Большой талант встречается редко. Ещё реже человек проявляет по-настоящему выдающиеся способности сразу в нескольких областях. Николай Озеров – из числа таких людей: спортсмен (24-кратный чемпион Советского Союза по теннису), артист театра и кино, теле- и радиокомментатор (именно за свои репортажи он получил звание народного артиста РСФСР)… Современному читателю больше всего известна последняя из перечисленных профессий Озерова. Но хронологически первым из его увлечений был спорт: Озеров выигрывал чемпионаты страны, когда ещё даже не задумывался о работе комментатора. Со спорта и начну свой рассказ.
Озеров — спортсмен
Николай Озеров начинал играть в теннис в подмосковном дачном посёлке Загорянский, где была дача его родителей. Вместе с братом Юрием Николай занимался в местной детской теннисной секции. Скоро он начал посещать и «взрослые» корты: когда один из них освобождался, Николай хватал ракетку и начинал перебрасывать мяч через сетку. Как вспоминал Озеров, скоро «взрослые стали приглашать меня поиграть вместе с ними, сердились, когда я гонял их по всей площадке, хотя сами были довольны такому «оздоровительному» теннису и подчёркнуто величали девятилетнего мальчика Николаем Николаевичем». Озеров на всю жизнь сохранил воспоминания о своём теннисном детстве. Уже будучи взрослым, он старался перед игрой побывать в Загорянском, чтобы лучше настроиться на ответственный матч. Приезжал в посёлок и шёл к кортам, вспоминая свои детские годы…
В 12 лет Озерова выставили на детское первенство Москвы – и он с первого же захода выиграл. Его успех даже отметила газета «Красный спорт». После победы Озеров стал регулярно бывать на теннисных кортах ЦДКА, где подавал мячи взрослым игрокам. Это не только позволяло ему погрузиться в атмосферу «большого», взрослого тенниса, ощутить свою причастность к нему, но и оказывалось весьма полезным с практической точки зрения. Николай Николаевич вспоминал:
«Начались мои «теннисные университеты». С большим удовольствием я подавал мячи нашим мастерам. А сам, стоя за их спиной, играл мысленно, отражал удары, старался предугадать «ход» соперника и ответ «моего» игрока… Подавая мячи, я учился всему, главным образом – технике».
В тот год, когда Озеров впервые победил на первенстве Москвы, он начал заниматься в детской секции общества «Локомотив». Ему повезло с тренерами: сам Озеров позже писал, что считает Евгения Ларионова, Владимира Спиридонова и Владимира Филиппова лучшими наставниками молодёжи тех лет во всём Советском Союзе. Благодаря работе тренеров и собственному таланту Николай быстро прогрессировал и в 16 лет стал чемпионом СССР среди юношей во всех трёх разрядах (одиночном, парном и смешанном). Помехой его спортивному росту не стало даже то, что у «Локомотива» не было крытых кортов, так что заниматься можно было лишь в тёплое время года – в то время как ребята из более именитых спортивных обществ имели возможность тренироваться круглогодично. Немало дали Озерову и занятия у Анри Коше: в середине 30-х в Москве два сезона работала школа этого французского теннисиста, одного из знаменитых «четырёх мушкетёров» – сильнейших игроков мира конца 20-х – начала 30-х годов. Посмотрев на игру Озерова, Коше отметил его: «Из этого толстяка выйдет толк».
Француз не ошибся: «толстяк» Озеров пять раз выигрывал чемпионат Советского Союза в одиночном разряде, 13 – в парном и шесть – в смешанном. Если же прибавить сюда победы в зимних и командных первенствах страны, не имевших официального статуса чемпионата СССР, то получится поистине фантастическая цифра: 45! Излишний вес, казалось бы, совершенно не мешал Озерову. «В жизни он выглядел довольно неуклюже, с тяжёлой мешковатой походкой, а на корте волшебно преображался», – говорила теннисистка Наталья Ветошникова. Стиль игры Озерова формировался под влиянием его физических данных. Коллега Ветошниковой Анна Дмитриева вспоминала:
«Николай Николаевич в теннисе умел многое предугадать. Это был его главный козырь. Николай Николаевич ведь всегда страдал от лишнего веса, так что бегать за чужими мячами у него попросту не было сил».
Озеров был не просто сильным игроком: он был новатором в теннисе. Журналист Александр Вит (Виттенберг) писал в 1947 году:
«Да, Озеров играл в футбол и из футбола принёс невиданную прежде в нашем теннисе резкость, силу, энергию, финт, поиски кратчайших путей к теннисному «голу». Озеров внёс темп в теннис. Раньше игрок делал длинный плавный замах, ожидая, пока мяч, отскочив, достигнет высшей точки. Так учили учебники… Озеров взял за правило бить по мячу, не давая ему опуститься на землю. И раньше, конечно, знали об игре с воздуха, но у Озерова она стала стилем».
Про футбол я ещё расскажу, а пока продолжу про теннис. К началу 40-х годов Озеров вошёл в число сильнейших теннисистов страны. В 1940 году он впервые завоевал звание чемпиона СССР – в паре с Тамарой Махмуд-Бек. В 44-м выиграл во всех трёх разрядах (в 1953-м он повторит это достижение, но об этом рассказ впереди). А самой своей дорогой наградой Озеров считал медаль чемпиона СССР 1951 года. Тому были веские причины. В марте 51-го Николай Николаевич лёг на операцию колена: подвёл мениск, с которым у Озерова были проблемы ещё с довоенных времён. Оперировал его профессор Ланда, один из лучших в стране специалистов по хирургии коленных суставов. Завершая операцию, Ланда поинтересовался:
– Когда чемпионат СССР?
– В сентябре.
– Прошу вас победить в этих соревнованиях. Потом можете проигрывать Негребецкому, Андрееву – кому угодно, но этот чемпионат ради медицины, ради нашей дружбы вы должны выиграть, – настоятельно попросил Ланда.
Озеров дежурно пообещал постараться, хотя совершенно не был уверен в том, будет ли когда-нибудь ещё выступать. Через три недели после операции он присутствовал на финале зимнего первенства СССР. Игра соперников, проходившая в бешеном темпе, произвела на него удручающее впечатление. «Так играть я никогда не буду», – с горечью думал Озеров. Тем не менее он возобновил тренировки и участие в соревнованиях, постепенно набирая форму. Очень помогла поддержка друзей и коллег. И всё же Озеров не успел полностью восстановиться к чемпионату СССР. К тому же незадолго до соревнований его тренер Владимир Спиридонов – работавший с Озеровым, ещё когда тот занимался в детской секции «Локомотива», – ушёл к одному из самых принципиальных соперников – Сергею Андрееву. И Озеров решил не заявляться на чемпионат. Но тут вмешался судья Константин Масс:
– Коля, ты должен играть. Даже если займёшь пятое или шестое место, мы будем знать – Озеров вновь в большом теннисе, вновь с нами, несмотря ни на что.
И Озеров вышел играть. На удивление он довольно легко дошёл до финала, где ему противостоял Сергей Андреев. Первые две партии Озеров выиграл. Нужно было обязательно побеждать и в третьей: силы начинали уходить, и не сумей Николай Николаевич закончить матч в трёх партиях – в четвёртой, а тем более пятой ему бы пришлось совсем трудно.
В третьей партии соперники шли гейм в гейм. Потом Озерову удалось взять подачу Андреева и выйти вперёд: 5:3. Конец сета дался очень тяжело: сказывалась не только физическая усталость, но и нервное напряжение. Озерова начало посещать что-то типа галлюцинаций: ему виделись его друзья, профессор, делавший операцию полгода назад…
«Вот и сейчас: знает ли Сергей Андреев, что не его я вижу, несущегося ко мне с ракеткой, как с пикой наперевес, а строгое лицо профессора Ланды, который только что закончил операцию, и, пока сёстры бинтуют мою распоротую, а потом зашитую ногу, слышу, как он говорит мне: «Вы должны стать чемпионом».
И вот, казалось бы, победа. Но… судья усматривает ошибку при подаче.
«Нет», – объявляет арбитр. Судейская ошибка – с кем не бывает! Но кажется – лавина обрушилась на меня с этим коротким «нет». Нервы, нервы… Чуть не плачу. Выдержу ли?»
Озеров выдержал.
«Остался один последний, решающий мяч! Подаю. Андреев отвечает и мчится вперёд. Какое-то мгновение выжидаю. Обводки по прямой не будет. Немножко наклоняю ракетку – свеча. Теперь вперёд, в атаку! Андреев отбивает. Я угадываю направление полёта мяча, делаю замах, соперник совершает ложное движение, задерживается в левом углу и ждёт повторения удара в тот же угол. Нет, косо, только косо! Дрожащей от усталости и нервного напряжения рукой бью по диагонали. Мяч ударяется о землю, взлетает в воздух и снова опускается на стороне противника. Всё. Чемпион! Ровно семь месяцев прошло после операции – день в день, золотая медаль моя!»
После победы он отправил Ланде телеграмму: «Рад доложить – задание выполнено. Бесконечно счастливый, на всю жизнь благодарный, всегда ваш – чемпион Советского Союза по теннису Николай Озеров».
Чемпионату СССР 1953 года предшествовали не самые приятные события в жизни Озерова. Летом Николай Николаевич принимал участие в сборах с венгерскими теннисистами. Хоть сбор проходил и в Москве, жить по домам не разрешалось – ночевать спортсмены обязаны были в гостинице ЦДСА: руководители опасались, что они могут нарушить режим, оставшись без присмотра. В нарушение запрета Озеров каждую ночь отправлялся домой, чтобы не оставлять маму одну: тем летом его отец тяжело заболел и угодил в больницу. Из-за этого на Озерова ополчились спортивные чиновники: его вывели из состава сборной страны, сняли со стипендии… В приказе председателя Спорткомитета отмечалось, что Озеров «успокоился на достигнутом», «распылял своё внимание и время», «не имел устремлённости», «не соблюдал режим»… Но вот начался чемпионат. Опровергая своей игрой приведённые казённые формулировки, Николай Николаевич вышел в финал во всех трёх разрядах. Все финалы игрались в один и тот же день. И все три он выиграл, успев ещё между первыми двумя матчами прокомментировать для радио женский финал. Потом он вспоминал: «Я никогда так хорошо не играл, как в этот день… Если бы можно было выиграть четвёртый, пятый [матч], я, наверное, смог бы в этот день выиграть все…» На следующий день Озеров пришёл к руководителям Спорткомитета и сообщил, что больше играть не будет. Правда, от случая к случаю он выступал ещё несколько лет: последняя победа Озерова в чемпионатах СССР датируется 1958 годом…
Круг интересов Озерова-спортсмена не ограничивался большим теннисом: он много играл в футбол за ставший для него родным «Спартак» (куда он перешёл из «Локомотива») и даже провёл несколько матчей за первую команду мастеров. Его увлечение футболом категорически не устраивало начальника отдела тенниса Спорткомитета СССР Виктора Коллегорского, который пожаловался председателю общества «Спартак» Николаю Петровичу Старостину:
– Сломает ногу, что тогда будет? Кто будет выигрывать для «Спартака» чемпионат по теннису?
Завязавшийся разговор закончился неожиданно: Старостин не только «благословил» Озерова на занятия футболом, но и выписал ордер на новые бутсы, которых Озеров со своим 46-м размером нигде не мог достать…
Николай Николаевич играл в нападении и много забивал. А после того, как вратаря спартаковского дубля Виноградова призвали в армию, Озеров на какое-то время занял его место. И очень хорошо проявил себя в роли голкипера. Озеров занимался и другими видами спорта: играл в хоккей с мячом, был чемпионом МХАТ по настольному теннису и даже сдал норму на значок «ворошиловский всадник».
Озеров — артист
Помимо спорта, была у Озерова и другая страсть. Воспитывавшийся в артистической семье, он с детства интересовался искусством: писал стихи и музыку, выступал на семейных праздниках… Здесь уместно сделать отступление и рассказать про семью Озерова. Его отец – тоже Николай Николаевич – был знаменитым оперным певцом, 27 лет прослужившим в Большом театре. На нём фактически держался весь репертуар театра: он исполнял партии Отелло, Фауста, Германа, Садко, Радамеса… Главный дирижёр Большого Вячеслав Сук как-то сказал: «Если с Озеровым что-нибудь случится, вешайте замок на театр». Озеров-старший дружил со многими выдающимися личностями своего времени. В доме Озеровых на Марксовой улице (ныне – Старая Басманная) бывали Станиславский, Собинов, Михоэлс, Качалов, Лемешев. Нередкими гостями были крупные государственные деятели: Орджоникидзе, Семашко, Крыленко. Захаживали биолог Кольцов, математик и полярник Шмидт, архитектор Щусев (по его проекту был построен дачный дом Озеровых в Загорянском). Всех не перечислить.
Мама, Надежда Ивановна, тоже демонстрировала явные способности в области искусства: она училась на театральном факультете, хорошо рисовала. К сожалению, она не реализовала свои задатки в полной мере, посвятив себя мужу и детям. Связал свою жизнь с искусством и старший брат Николая Юрий. Перед войной он поступил в ГИТИС, но сразу же был призван на срочную службу, а в 41-м ушёл на фронт. Войну майор Озеров закончил в Кёнигсберге. Вернувшись в Москву, он восстановился в институте, откуда вскоре перевёлся во ВГИК. Юрий Озеров стал известным кинорежиссёром, лауреатом Ленинской и Государственной премий СССР, создателем знаменитых киноэпопей о Великой Отечественной («Освобождение», «Битва за Москву», «Сталинград» и другие) и документальных фильмов о спорте (наиболее известна картина о московской Олимпиаде «О спорт, ты – мир!», снятая по заказу Международного олимпийского комитета).
Вот уж действительно талантливая семья!
Как и его старший брат, Николай Озеров поступил в ГИТИС. Он закончил институт в 1946 году; на выпускной экзамен Озеров ехал прямо с футбольного матча. В том же году он начал свою службу в МХАТе, следующие семь лет совмещая работу в театре с регулярными спортивными выступлениями. Наиболее известна работа Озерова в спектакле «Синяя птица», где он исполнял роль Хлеба; всего же в его репертуаре было больше 20 ролей. Кстати, поначалу службу Озерова в театре не одобрял председатель Спорткомитета СССР Н. Н. Романов, полагавший, что она мешает Озерову играть в теннис. Он так объяснял свою позицию: «Вот будет тебе 50 лет, тогда и будешь артистом; а на сегодняшний день ты нужен стране как теннисист, и потрудись выполнять свои обязанности». Но после того, как Романов посетил спектакль «Домби и сын», претензии были сняты. Позже Озерову передавали, что спортивный министр остался весьма доволен его игрой.
Вплоть до 1953 года Николай Николаевич сочетал службу в театре с регулярными спортивными выступлениями. Порой это оказывалось непросто. Как-то Озеров играл в финале соревнований: матч затягивался, и он начинал опаздывать в театр, где был тем вечером занят в спектакле. Пришлось поддаться соперникам – к немалому огорчению партнёрши… В театр, впрочем, он всё равно опоздал на 12 минут – за что на следующий день приказом по театру получил выговор.
Озеров — спортивный комментатор
Сейчас в это совершенно невозможно поверить, но что было, то было: летом 1950 года в Советском Союзе остался один радиокомментатор спортивных состязаний – Вадим Синявский. Было двое, но Виктор Дубинин, известный в прошлом футболист, возглавил московское «Динамо» и больше не мог комментировать матчи. Случись Синявскому заболеть, зрители вообще остались бы без репортажей. И тогда Озерову предложили освоить новую профессию. Казалось бы, лучшую кандидатуру найти трудно: артист, теннисист, футболист… Время показало, что руководство радиовещания действительно не ошиблось с выбором; но в тот момент самому Озерову было совершенно неясно, получится у него что-то или нет. И он поставил условие: готов попробовать, если Синявский возьмёт его к себе в ученики.
Вадим Синявский… сейчас это имя практически забыто, а ведь этот человек был основоположником советской комментаторской школы. Ещё в довоенные годы он вёл радиотрансляции с футбольных матчей. Не раз рисковавший жизнью во время фронтовых репортажей, потерявший глаз под Севастополем, в августе 1944 года Синявский вернулся в Москву, чтобы провести репортаж с финала Кубка СССР по футболу. После матча он снова отбыл на фронт.
Синявский не отказал Озерову в его просьбе, и вскоре Озеров уже держал перед ним свой первый экзамен: им стал радиокомментарий одного тайма игры ВВС – «Динамо». Репортаж был учебным и в эфир не шёл. Послушав Озерова, Синявский сказал: «Ну что же, для начала неплохо. Данные есть. Может, получится. Будем заниматься». Потом вдруг улыбнулся и добавил: «Быть тебе комментатором».
Свой первый репортаж Озеров провёл 29 августа 1950 года с футбольного матча «Динамо» – ЦДКА. Потом был перерыв на две недели: ждали писем радиослушателей. Пришло 40 отзывов: 36 положительных, три – с критикой (но всё равно одобрительных), и лишь одна девушка осталась крайне недовольна тем, как Озеров отозвался об армейском нападающем Алексее Гринине. Рассмотрев письма и прослушав запись эфира, руководство Радиокомитета дало Озерову «зелёный свет». Николай Николаевич быстро освоился в эфире. Присущие ему темперамент и артистизм делали комментарий ярким, интересным и помогали завоёвывать доверие зрителя.
Дадим слово Василию Уткину:
«Не верить комментатору с такой уверенной, располагающей интонацией было нельзя. Уверен, читай Николай Николаевич телефонную книгу в прямом эфире, зритель посчитал бы, что так и надо».
Уместно привести и воспоминание артиста Михаила Ульянова:
«Как невозможно себе представить Великую Отечественную войну без голоса Левитана, так мы не мыслим себе время 50-х – 80-х годов без голоса Озерова, в котором звучали азарт, страсть, завораживающая любовь к спорту».
Николай Николаевич Озеров работал комментатором почти 40 лет. Он вёл репортажи с пятнадцати Олимпийских игр, восьми чемпионатов мира по футболу и 30 – по хоккею. Побывал в 49 странах. Чего только не бывало за эти 40 лет! Как-то поздней осенью Озеров должен был комментировать футбольный матч СССР – Югославия. Когда он поднялся на своё рабочее место, то с ужасом увидел: окна комментаторской кабины запотели настолько, что не видно вообще ничего. И весь первый тайм Владимир Маслаченко из соседней комнаты показывал ему руками, в каком направлении развивается атака. В перерыве окно разбили, и во втором тайме Озеров уже мог своими глазами видеть, что происходит на поле.
А на Олимпиаде 1968 года перед хоккейным матчем СССР – Чехословакия чехи обратили внимание, что в нарушение правил на коньках советских игроков нет защитных пластиковых колпачков. Пока разбирались с амуницией, игра не начиналась: матч задержался на 33 минуты. И все эти 33 минуты Озерову нужно было непрерывно что-то говорить: шла прямая трансляция…
Снова футбол. Как-то осенью 52-го «Спартак» играл товарищеский матч в Варне. На местном стадионе не было комментаторской кабины, и самой удобной позицией для наблюдения за происходящим на поле оказалось… дерево. Сам Озеров лаконично вспоминал об этом в своих мемуарах: «В Болгарии вёл репортаж с дерева. На дерево залез сам. С дерева меня снимали».
Немало было технических трудностей, особенно в ранние годы. Например, финал футбольного чемпионата Европы 1960 года Николай Николаевич комментировал, даже не зная, слышат ли его болельщики: перед игрой не удалось проверить линию связи. Матч завершился, советские игроки совершили круг почёта с кубком и отправились в раздевалку, а Озеров чуть не плакал: он так и не знал, состоялась ли трансляция его радиорепортажа. Только в четыре часа утра он с огромным облегчением узнал, что всё прошло благополучно.
Помимо преодоления всевозможных технических проблем и накладок, которые иногда требовали мгновенной реакции (ведь трансляции, как правило, шли в прямом эфире), в своих репортажах Озерову приходилось следовать указаниям руководства, принимавшим порой довольно специфические формы. В 1963 году состоялся матч между сборной Англии и сборной мира, посвящённый столетию английского футбола. Озерову, комментировавшему матч, запретили называть венгра Ференца Пушкаша по имени: после событий 1956 года Пушкаш эмигрировал в Испанию, за что в социалистических странах был объявлен персоной нон грата. Озеров выполнил распоряжение, ни разу за 90 минут не произнеся фамилию венгра. Интересно, что должны были подумать телезрители: что комментатор забыл, как зовут девятого номера сборной мира?..
Другая история – уже про хоккей. Как-то во время международного матча Николай Николаевич посетовал на постоянно ломающиеся клюшки советских игроков. После эфира руководство запретило критиковать качество инвентаря: «Не смейте сеять пораженческие настроения среди советских людей!»
Ещё будучи студентом ГИТИСа, Озеров пробовался в кино. Но то ли не прошёл пробы, то ли ещё какие обстоятельства помешали, а только кинодебют Николая Николаевича состоялся много позже, уже в начале 60-х. Первой его работой стала не очень известная латышская комедия «Опасные повороты». Потом последовали другие предложения. В кино Озеров неизменно играл одну и ту же роль – вы наверняка уже догадались, какую: ну конечно, спортивного комментатора! Всего в его фильмографии восемь картин; ещё в нескольких лентах о спорте он читал закадровый текст (включая фильм его брата Юрия «О спорт, ты – мир!»).
У многих комментаторов есть свои «фирменные» фразы: Озеров, например, любил в концовке хоккейных матчей говорить «как знать: может быть, мы будем присутствовать при замене вратаря». Ну а самая известная реплика Озерова и сейчас, 50 лет спустя, настолько популярна, что я даже вынес её в название статьи. Родилась она во время хоккейной Суперсерии 1972 года: на протяжении всей серии «хвалёные канадские профессионалы» (ещё одно крылатое выражение Озерова) демонстрировали очень грубую игру, непривычную советскому болельщику. В последнем же матче они превзошли сами себя: игра постоянно прерывалась из-за драк; казалось, ещё немного – и канадцы станут бить судей… Вот тогда-то и вырвалось у Николая Николаевича:
«Такой хоккей нам не нужен!..»
Шли годы. Профессия спортивного комментатора становилась всё более и более популярной: уходили в прошлое времена, когда ей владели всего несколько человек в стране. Николай Николаевич опекал своих молодых коллег, помогал им делать первые шаги в профессии. Учениками Озерова можно назвать Анну Дмитриеву, Евгения Майорова, Владимира Маслаченко, Геннадия Орлова, Владимира Перетурина.
К середине 80-х годов руководителям редакции спортивных программ Гостелерадио стало казаться, что Озеров «устарел». Возможно, на то были свои основания: подросло новое поколение комментаторов, которые лучше разбирались в определённых технических аспектах и нюансах спорта. Николаю Николаевичу понемногу перестали поручать репортажи с наиболее важных матчей. Это больно било по его самолюбию. Да и работа приносила всё меньше удовольствия: Озеров вспоминал, что в 80-е годы в редакции спортивных программ сложилась крайне нездоровая атмосфера. Сложно сказать, было ли так на самом деле или же у Озерова – человека с ярким и сильным характером – просто не сложились отношения с новым руководством. Как бы то ни было, кончилось всё тем, что Николай Николаевич написал заявление «по собственному желанию». Уговаривать остаться его не стали.
В 1992 году Озеров возглавил центральный совет воссозданного незадолго до этого общества «Спартак» (как и другие профсоюзные общества, «Спартак» был расформирован в 1987 году). В должности председателя Озеров приложил немало усилий для восстановления своего родного «Спартака»: он ходил по высоким кабинетам, выбивал финансирование, занимался административной работой. В начале 90-х Озерову ампутировали ступню после укуса скорпиона в Средней Азии (после ухода с телевидения Озеров много ездил с выступлениями по Советскому Союзу, а позже – России и странам СНГ). Дочь Надежда вспоминала, что, даже потеряв ступню и передвигаясь на костылях, её отец всё равно каждый день рано утром уезжал на работу в «Спартак», которому посвящал практически всё своё время.
Николая Николаевича Озерова не стало 2 июня 1997 года. Память о нём сохраняется не только в воспоминаниях родных, учеников и болельщиков старшего поколения, но и на карте: имя Озерова носят улицы в Загорянском и Петрозаводске, стадион в Щёлково, Академия тенниса в Рязани.
Период с 50-х по 80-е – без преувеличения, целая эпоха в истории отечественного спорта. Тогда советские спортсмены вышли на международную арену, тогда заставили болельщиков привыкнуть к своим победам на Олимпиадах, на чемпионатах и Кубках мира и Европы. Тогда спорт – который у нас и до того очень любили – стал в нашей стране чем-то большим, чем спорт.
И представить себе эту эпоху без Николая Николаевича Озерова – невозможно.
